«Коулмен провел в Афине почти всю свою преподавательскую жизнь — общительный, остроумный человек, полный спокойной силы и столичного обаяния, наполовину боец, наполовину ловкач, ничего общего с привычным типом педанта, втолковывающего студентам греческий и латынь (одно из свидетельств тому — „греко-латинский клуб разговорного языка“, который он, вопреки всем канонам, учредил, будучи еще молодым преподавателем низшего ранга). Именно его неакадемическая прямота, раскованность и уверенность в себе сделали его прославленный обзорный курс древнегреческой литературы в переводах (в обиходе — БГМ, то есть „Боги, герои, мифы“) таким популярным у студентов. „Знаете, с чего началась европейская литература? — спрашивал он на первом занятии после переклички. — Со ссоры. Вся европейская словесность родилась из драки“. Затем открывал том „Илиады“ и читал вслух начало: „Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына… / С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою / Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный“. Из-за чего же поссорились эти две мощные, неистовые личности? Это так же просто, как мордобой в пивнушке. Из-за бабы, конечно. Точнее — из-за девчонки, которую увели от отца. Которая была военным трофеем».
«Можно сказать, что американская литература по природе своей антипатриотична. Но можно сказать и так: свой патриотизм она утверждает методом отрицания. Это право гарантируется ей Первой поправкой Американской конституции.
Филип Рот замыкает блестящую плеяду американских классиков второй половины ХХ века: Эптона Синклера, Синклера Льюиса, Фолкнера, Стейнбека, Хемингуэя, Миллера, Дос Пассоса, Тенеси Уильямса и других. Его трилогия «Я вышла замуж за коммуниста», «Людское клеймо» и «Американская пастораль» - это лучшее, что было написано об Америке за последние полвека. Открывшаяся панорама может понравиться далеко не всем, но таков Филип Рот». Белла Езерская
«Мифологическая и университетская тематика уже давно вошла в каноны американской постмодернистской прозы, однако Филип Рот выпадает из контекста. То, что он пишет, больше напоминает классические, бальзаковские образцы психологического реализма. Рот бичует всевозможные пороки американского общества, не брезгует скандальными темами, но - если вспомнить - не чужд их был и Бальзак. Отличительные черты прозы Рота (если вы прочтете один роман Рота, то не спутаете его уже ни с кем) - брюзгливая интонация, грубая мужская эротомания и точный, как боксерский удар, язык. Кстати сказать, за перевод "Людского клейма" Леонид Мотылев был награжден премией». Иткин Влади
